В перуанском поселке, протянувшемся вдоль берега высокогорного озера Титикака, поручик полиции Альфредо Гонсалес выглянул в окно своего кабинета и убедился, что дождь так и не перестал. Сегодня, 17 февраля 1986 года, минул месяц, как он льет почти беспрерывно. А вода в озере поднялась настолько, что оно вышло из берегов, и устремившиеся вниз по горным склонам потоки заливают и крушат дома, уничтожают плодородные поля. Этот сильнейший паводок уже лишил многих крестьян и крыши над головой, и скудных средств к существованию.

Убийство осталось нераскрытым

Когда в дверях показалась заплаканная индианка Леукария Лимачи, Гонсалес поду­мал, что это очередная жертва стихии при­шла просить о помощи. К сожалению, он мог лишь выразить ей сочувствие и поста­раться утешить: средства на материальную помощь давно кончились.

Оказалось, однако, что Леукарию при­вело к нему дело совершенно иного рода. Она сообщила поручику, что этой ночью был обнаружен зверски изуродованный труп ее мужа, Клементе. Ему отрезали го­лову, при этом с лица содрали кожу, кото­рая теперь жутким капюшоном свисала с затылка. Окровавленные останки нашли втиснутыми в расселину скалы на скло­не близлежащей горы Санта-Барбара. По мнению Леукарии, обстоятельства смерти мужа указывали на то, что он стал жертвой ритуального убийства.

Гонсалес не мог поверить, что люди все еще продолжают следовать этим варвар­ским обычаям. Альфредо приступил к про­ведению обычного расследования. Но, не­смотря на все усилия, не удалось выявить ни мотивов преступления, ни совершив­ших его людей. И по истечении положенно­го срока дело было закрыто.

К расследованию приступает журналист

А тем временем в местной печати поя­вились статьи, основанные на распространяющихся среди местных жителей слухах. В них высказывалось предположение, что смерть Клементе была как-то связана с древним ритуалом местных индейцев, ко­торый именовался «дань Земле». Во вре­мя выполнения связанного с ним обряда индейцы должны были приносить челове­ческие жертвы, чтобы умилостивить раз­гневавшуюся землю. В нынешнем случае жертва нужна была для того, чтобы остано­вить начавшийся потоп.

Одна из статей попала в руки амери­канского журналиста Патрика Тернея, в то время как раз собиравшего материалы для книги о человеческих жертвоприношениях в Южной Америке. Узнав о без­результатности полицейского расследова­ния, журналист решил отправиться в Перу, чтобы разобраться в этом случае. После многочисленных бесед с жителями по­селка он собрал улики, подтверждающие правоту Леукарии, утверждавшей, что ее муж был убит приверженцами древнего кровавого культа.

Традиция человеческих жертвоприношений в Южной Америке уходит корнями во времена инков.

Все указывало на то, что группа шама­нов, которых индейцы называют «уатирис», выбрала Клементе в качестве жертвы для ритуального убийства. Как утверждает Терней, шаманы решили, что разрушительное наводнение стало карой, которую мать- земля и боги гор наслали на людей за пре­небрежение старой религией.

Кровавые ритуалы из глубины веков

Для западного человека мысль о том, что принесение в жертву человеческой жизни может умилостивить гнев мифических бо­гов, представляется совершенно ирраци­ональной. Однако подобные верования все еще живут во многих регионах Южной Америки. И подтверждением этому может служить тот факт, что Клементе Лимачи стал после смерти объектом культа. Жители по­селка регулярно навещали его могилу и молились ему, словно святому. А шаманы настойчиво утверждали, что дух Клементе помогает им при совершении магических обрядов. Терней спросил одного из них, почему тот так уверен, что ему помогает именно дух Клементе.

- Ты не понимаешь? - удивился ша­ман. - Он же постоянно является ко мне. Вот и сейчас он здесь, рядом с нами. Разве ты его не видишь?

В Южной Америке принесение в жертву людей имеет очень давнюю историю, уходяшую корнями во времена инков. В XVI и XVII веках испанские священники сообща­ли из «осваиваемых» земель Нового Света о торжественных ритуалах, во время кото­рых инки, чтобы обрести благосклонность богов, приносили им в жертву детей. При этом на алтарь несли самых здоровых и красивых - непривлекательных, больных и дефективных боги, по убеждению жрецов, отвергали. А родителям избранника было чем гордиться: ведь их отпрыск отныне присоединялся к окружению богов!

Еще более кровавые обряды соверша­лись в городах ацтеков, на территории со­временной центральной Мексики. Ацтеки считали себя ответственными за все миро­здание и были убеждены, что если они не предложат богам достаточного количества человеческой крови, то наступит конец света. Поэтому в ацтекских храмах каждый день происходила жестокая ритуальная резня, а тела принесенных в жертву лю­дей умащали благовониями и сжигали на кострах.

Но это - в прошлом, в эпоху Средневе­ковья, когда и в Старом Свете множество людей, обвиненных святой инквизицией в ереси или связях с нечистой силой, подвер­гались аутодафе - публичному сожжению живыми на костре. Но в наши дни?..

Современные шаманы-палачи

В 80-х годах XX века на территории Перу и Боливии был широко известен мо­гущественный колдун по имени Максимо Коа. И «специализировался» он как раз на ритуальных убийствах. К услугам этого «специалиста» нередко прибегали главари южноамериканских картелей из сферы наркобизнеса, верившие подобно древ­ним инкам и ацтекам, что с его помощью смогут обеспечить себе успех в делах.

Шаман-убийца приносил в жертву богам исключительно женщин, при этом пред­почитал молоденьких, которых сначала непременно насиловал. После выбора бу­дущей жертвы он посредством различных уловок заманивал ее в специально обору­дованный «жертвенник» - помещение, где вместе со своими подручными одурмани­вал несчастную алкоголем и наркотиками. Затем происходило изнасилование, неред­ко - групповое.

- Ну а потом, когда наступает соответ­ствующий момент, - откровенничал в кругу своих заказчиков и почитателей Коа, - мы отрезаем ей голову. Случается, что соответ­ствующий момент не наступает. Тогда мы закапываем ее в землю живой.

Современница Максимо Коа, 85-летняя шаманка Мачи Роса, считала человече­ские жертвы совершенно нормальным и весьма полезным обычаем. Она, как и другие шаманы из ее культурного окруже­ния, была уверена, что такие жертвы могут предотвращать не только катастрофы, вы­зываемые силами природы, но также и те, которые возникают из-за деятельности человека.

- В давние времена, когда мы приноси­ли в жертву детей, - рассказывала она Патрику Тернею, - землетрясений, ураганов и других бедствий было меньше. А теперь мачи (шаманы) уже не могут этого делать, потому что тут же появляется полиция и са­жает их в тюрьму.

Чтобы избежать недоразумений с поли­цией, шаманы из поселений, затерявших­ся в перуанских и боливийских джунглях, время от времени укладывают на дорогах камни в местах особенно опасных пово­ротов, что нередко приводит к авариям со смертельным исходом. Шаманы верят, что человеческая кровь способна умило­стивить духа дороги и обеспечить безопасность другим путникам.

О попытке научного оправдания... детоубийств

И в заключение информация о, мягко говоря, необычной теории американского ученого, профессора психологии, доктора Стивена Пинкера. В книге How the Mind Works («Как работает разум»), вышедшей в 1997 году, автор утверждает, что все поступки, даже такие жестокие, как, на­пример, детоубийство, были в нас запро­граммированы в процессе эволюции. Он пишет, что женщину, убивающую своего новорожденного ребенка, не обязательно надо считать сумасшедшей или исчадием ада. Она могла следовать подсознательно­му инстинкту, повелевающему ей прине­сти свое дитя в жертву во имя всеобщего блага. А источник этого инстинкта восходит к доисторическим временам, когда у лю­дей было широко распространено умерщ­вление младенцев в тех случаях, когда все­му племени грозила голодная смерть.

В конце 1990-х годов в США произошла серия трагедий, когда девочки-подростки убили своих новорожденных детей. Одна из таких юных мам убежала из дому и раз­решилась от бремени в гостиничном но­мере. Задушив новорожденного, она вы­бросила его в контейнер для мусора. Это и другие убийства из упомянутой серии, казалось бы, не укладываются в теорию профессора Пинкера, поскольку почти все девочки хорошо учились, были из достаточ­но состоятельных семей и принадлежали к белой расе. Однако профессор утвержда­ет, что если мамы-подростки действовали инстинктивно, то условия жизни не имеют никакого значения, а их поступок нельзя считать преступлением.