Становление личности - сложный процесс, который начинается с момента по­явления человека на свет. Истории детей-маугли доказывают: если ребенок по какой-то причине на длительный срок был вырван из человеческого общества, полное усвоение им социальных навыков практически невозможно. Чрезвы­чайно показательна в этом отношении история американской девочки Джини, детство которой прошло не среди волков, но среди людей, оказавшихся более жестокими, чем животные.

«Мир никогда не поймет»

4 ноября 1970 года женщина по имени Ирен Уайли обратилась в де­партамент социальной помощи города Темпл-Сити (США, штат Калифорния). Женщина привела с собой ребенка, девочку, выглядевшую лет на 6-7. По­ведение ребенка показалось работ­никам соцслужб странным - девочка плевалась, царапалась, двигалась прыгающей «кроличьей походкой» и, судя по всему, не владела речью. Из разговора с Ирен Уайли выяснилось, что девочке на самом деле тринадцать лет. Работники департамента социаль­ной помощи обратились в правоохра­нительные органы - было очевидно, что с ребенком обращались жестоко и не уделяли ему должного внимания.

Произведя осмотр дома семьи Уай­ли, полицейские обнаружили в одной из комнат дома вольер из проволочной сетки, в котором раньше содержался ре­бенок. Кроме того, окна комнаты были закрыты алюминиевой фольгой. В по­мещении постоянно было темно. Здесь

двенадцать лет жила Джини. Как выяс­нилось, столь жестокое обращение с ре­бенком было инициативой отца девочки - Кларка Уайли. Мать, Ирен Уайли, была тяжело больной полуслепой женщиной, личностью, подавленной деспотичным мужем. У супругов было четверо детей, двое из которых умерли при подозри­тельных обстоятельствах - скорее все­го, из-за отсутствия надлежащего ухода, а двое - выжили. Старший сын Ирен и Кларка, Джон, много страдал от изде­вательств отца и подростком убежал из дома. Джини повезло меньше.

Согласно медицинским записям, сде­ланным педиатром в первые месяцы жизни девочки, она родилась вполне здоровым ребенком. Однако в возрасте около года девочка заболела пневмонией, и лечащий врач заявил, что, возможно, у ребенка имеется и за­держка в развитии. После этого Кларк Уайли - по каким-то своим соображе­ниям - принял решение запереть ре­бенка в одной из спален дома, полно­стью лишив контакта с миром.

После того как супругам Уайли было предъявлено обвинение в жестоком обращении с ребенком, Кларк Уайли застрелился, оставив записку со слова­ми: «Мир никогда не поймет». Здесь он оказался прав - причины его жестоко­сти по отношению к собственным детям так и остались непонятны.

Дальнейшей судьбой Джини заня­лись ученые из Калифорнийского уни­верситета в Лос-Анджелесе, которые посвятили работе с девочкой несколь­ко лет.

Последствия чрезвычайной социальной изоляции

Имя Джини ребенку дала одна из исследовательниц - лингвист Сьюзен Кёртис. По ее словам, Джини можно было сравнить с выпущенным из бутыл­ки джинном, пробывшим в заточении многие годы. Настоящее имя девочки из этических соображений не разглашалось.

В1970 году, когда девочку поместили в больницу, она весила 27 кг при росте -137 см. Отец кормил ее только жидки­ми молочными смесями, так что она.по- нятия не имела о твердой пище. Кроме того, Джини с трудом ходила, так как не могла полностью разогнуть ноги, а от того, что много времени девочка прово­дила в сидячем положении, на ее ягодицах образовались мозоли. Ребенок не мог даже контролировать процесс мочеиспускания. Проведенные учеными тесты показали, что по уровню развития Джини являлась годовалым ребенком. Она как бы «застыла» в том возрасте, когда была лишена нормального вос­питания. Единственными словами, на которые девочка реагировала, было ее собственное имя и слово sorry («изви­ни»). Затем обнаружилось, что ребенок может произносить несколько выраже­ний (stop it - «хватит» и no more - «не надо)», не осознавая их смысла, но, ви­димо, понимая, что эти слова могут воз­действовать на окружающих.

Проект, посвященный реабилитации Джини, получил название «Последствия чрезвычайной социальной изоляции», его руководителем был ведущий пси­холог психиатрического отделения дет­ской больницы при Калифорнийском университете Дэвид Риглер. Кроме него, в исследовательскую группу вош­ли заведующий психиатрическим отде­ление^ больницы Говард Гансен, экс­перт в области исследований случаев социальной изоляции Джей Шарлей и лечащий врач Джини Джеймс Кент. От­дельно к работе с Джини привлекались лингвисты Виктория Фромкин и Сью­зен Кёртис, которая посвятила работе с Джини несколько лет своей жизни и была искренне привязана к девочке.

Обучение языку

Сьюзен Кёртис потратила немало времени, чтобы установить контакт с девочкой. Они часто гуляли по городу, и исследовательница видела, что ребе­нок испытывает интерес к окружающей действительности. Хотя Джини почти не владела речью, она научилась выражать свои эмоции при помощи же­стов, а когда ее что-то расстраивало, то девочка принималась «беззвучно кри­чать» - очевидно, во время заточения ее подвергали физическим наказаниям за крик. Однако постепен­но ребенок «оттаивал» и научился свободно выра­жать свои чувства.

Главной своей задачей Кёртис видела обучение девочки языку. За первые несколько месяцев, прове­денных в больнице, Джини усвоила около ста новых слов, преимущественно имен существительных. Около года (!) она изъ­яснялась исключительно однословными фразами, и лишь затем научилась объединять слова в группы - в ее речи появились фразы из двух и трех слов. Это были не предложения в полном смысле слова - Джини просто соединяла слова, не меняя их грамматической формы. Она не понимала сути таких категорий, как единственное и множественное число у существительных, время, лицо и число у глаголов, не использовала предло­гов и союзов. Она говорила: «два рука» вместо «две руки», «Кёртис приезжают» вместо «Кёртис приезжает».

Чрезвычайно показательными яв­ляются следующие факты: во-первых, Джини так и не научилась задавать вопросы, хотя ученые прилагали все усилия, чтобы побудить ее к этому; во-вторых, первые слова, которыми овладела девочка, относились к сфере неодушевленных предметов. Это по­казывает, что Джини так и не ощутила себя частью человеческого общества.

У нормально осваивающего речь ре­бенка первые слова характеризуют людей, их действия или взаимоотноше­ния между ними (мама, папа, дай), а во­просы демонстрируют интерес к окру­жающей действительности и желание изучить ее. Этого у Джини не было.

Правое и левое полушария

Некоторые исследователи предполо­жили, что Джини была умственно отста­лой с рождения. Психиатр Джей Шарлей, основыва­ясь на электроэнцефало­грамме спящей девочки, утверждал, что она стра­дала задержкой умствен­ного развития. Однако Сьюзен Кёртис считала, что специфика работы мозга девочки является не врожденной, а приобретенной в результате тех неестественных условий, в которых содержался ре­бенок.

Стоит отметить, что в контакте со специалиста­ми Джини интеллектуаль­но развивалась. Об этом говорили ре­зультаты ее IQ-тестов. В 1977 году она набрала 74 балла, теоретически была перейдена черта, отделяющая ее от нормальных людей (IQ меньше 70 бал­лов считается показателем легкой степени умственной отсталости). Однако полно­стью в социуме Джини так и не адаптировалась.

Согласно гипотезе, вы­двинутой в 1967 году про­фессором Гарвардского университета Эриком Леннебергом, существует воз­растной порог, после кото­рого человек уже не может овладеть языком. Этот порог - период полового созрева­ния. История Джини отчасти подтверждает эту гипотезу: хотя девочка и овладела ре­чью, но далеко не в полном

объеме. По мнению другого выдающе­гося американского лингвиста, Ноама Чомски, именно грамматика отличает язык людей от общения животных, - а значит, интеллект Джини так и не достиг уровня нормальности. Почему же?

Сьюзен Кёртис обосновала теорию, согласно которой причиной того, что человек не может полноценно овла­деть языком после наступления крити­ческого периода, является прекраще­ние развития левого полушария мозга. Результаты тестов, выполненных Джи­ни, показали: задания, в которых задействовалось правое полушарие, она сделала очень хорошо, а задания, в ко­торых была необходима работа левого полушария, - гораздо хуже. Джини пы­талась освоить язык только с помощью правого полушария. Таким образом, делала вывод Kepи , если человек не овладевает речью в оптимальный для этого период, речевые функции левого полушария атрофируются. Овладение речью в полном объеме оказывается невозможным.

Судьба Джини

Во время исследований вокруг опеки над ребенком разворачивались насто­ящие баталии - Джини была уникумом. Многие ученые хотели видеть ее объ­ектом свои научных трудов. Девочка жила то дома у воспитательницы Джин Батлер, то у ученого Дэвида Риглера и его супруги Мэрилин, сменила несколь­ко приемных семей, а в 1975 году даже некоторое время жила с матерью. Од­нако Ирен Уайли быстро поняла, что не сможет заботиться о дочери, которой в тот момент было уже восемнадцать лет. В 1977 году Джини вновь оказалась в детской больнице.

Все это не могло благоприятно отраз­иться на развитии Джини. Будь в ее жиз­ни больше любви и преданности, воз­можно, вна достигла бы куда лучших результатов в своем развитии. В настоя­щий момент Джини жи­вет в частном приюте для умственно отсталых лю­дей на юге Калифорнии. По сообщениям газеты ABC News, Джини помнит всего несколько слов, но продолжает пользоваться языком жестов. Благотво­рительный фонд, который оплачивает содержание Джини в приюте, не раз­глашает ее точного местонахождения.

Эмилия ГАЛАГАН