Когда на посёлок Аберфан в британском гфафстве Юж­ный Уэльс обрушиваются проливные дожди, терриконики - вывалы горных пород, исторгнутых из глубин угольных  шахт, - окрашиваются в графитовый серо-чёрный цвет. И,  если на протяжении двухсот  лет обитатели скромных коттеджей худо-бедно уживались  с этими рукотворными монстрами, то в 1966 году их благодушию пришёл конец. Более 1 тысячи тонн камней, грунта, подмытых вроде бы безобидными ручьями, сдвинулись и смели школу, где шли уроки.  Жертвами стихии стали 144  ребёнка от восьми до десяти лет и учителя.

Тогдашний председатель Национального совета угледобычи, лорд Альфред Робенс, выступая по телевидению, сказал: «Я в отчаянии,  потому что отдаю себе отчёт  в нашей ничтожности перед   безжалостной, непредсказуемой стихией. Службы надзора за шахтными выработками и  террикониками не оправдали  себя, ибо мы не знаем величин   критических допусков, за чертой которых - катастрофы...» Таким образом опытнейший инженер-горняк расписался в бессилии. А специальный фонд, учреждённый короле­вой Елизаветой II, принцами Филлипом и Чарльзом, выпла­тил семьям каждого погибшего и пострадавшего по 5 500 фун­тов стерлингов. Слов нет, вспо­можение достойное. Однако ужасы давних событий посто­янно напоминают о себе, стоит только взглянуть на склон горы Мертир, где находится кладби­ще, названное Школьным.

Священник Кеннет Хэйс, чьего сына Дайфига из­влекли из-под завалов мёртвым, находился от ополз­ня в непосредственной близости, участвовал в спасательных работах, помогал переносить тела погибших в местный храм, опознавать и хоронить. Он же, для того чтобы об этом ве­личайшем горе помнили как можно дольше, собрал свиде­тельства как немногих уцелев­ших, так и шахтёров, медиков, раскапывавших быстро твер­деющие грязевые отложения.

Так появилась Книга памя­ти Аберфана. Ознакомив­шись с ней, лорд Альфред Робенс сказал: «Потрясает то, что малые дети, погребённые заживо, изувеченные, пронза­емые болью, думали о том, как помочь ближнему, как пробить­ся к воздуху и к спасателям, откапывающим их. Это достойно восхищения...»

Но если лорд выказывал лишь эмоции стороннего наблюдате­ля, то священник действовал. Его рассказ, предваряющий Книгу памяти, потрясает тем, что безысходность кошмара не смогла заставить отступить  перед ним. Напротив, чрезвычайная ситуация удвоила силы  спасаемых и спасателей. Хэйс вспоминает: «Я проводил сына  до школы. Повстречался с пекарем Шерлоком Бруксом, с кото­рым, стоя под навесом крыльца  булочной, долго обсуждал текущие дела прихода. Здание школы было видно, как на ладони. Я машинально взглянул на на ручные часы. Они показывали  7 часов 30 минут - время, разбившее наши судьбы, отнявшее   самое дорогое. Я не верил своим глазам. Терриконик, словно живой, двинулся, начал вибрировать так, что воздух над ним наполнился слабым голубова­тым светом.

Мы с Бруксом онемели. Гора, перетирая свои камни, гро­хотала, круша стены прочнейшего строения. Грязь за­хлестнула школу. Ужас сковал нас при виде того, как она пре­вращается в общую могилу, а грязь выдавливает тела на­ших детей... Бесчинства стихии прекратились столь же неожи­данно, как начались. Земляной холм опал. Со всех сторон уже бежали люди. Подъехали гру­зовики с компрессорами, от­бойными молотками, ломами, заступами. Дождь, сделав своё чёрное дело, поутих.

Работали мы молча, стиснув зубы. Во что вылились наши усилия?! В череду обезображенных тел. Их укла­дывали на брезент и укрывали одеялами. Подающих признаки жизни медики пытались вы­рвать из лап смерти. Смерть отступала редко. Господь при­бирал лучших своих чад. Мы на одеялах относили погибших в храм, оказавшийся слиш­ком тесным. Нашли разбитые школьные часы. Стрелки по­казывали 7 часов 35 минут. Я понял, что таким образом на­чался отсчёт Вечности. Понял и  смирился.

Когда здание школы было полностью расчищено, когда малая часть тел была опознана,  а большая осталась безымян­ной, приступили к похоронам.

Дом за домом предавал земле  своих Светлых. Из одного дома вынесли шесть гробов. Спо­собны ли родительские сердца вынести такое? Легче тем, чьи дети живы, пусть и прикован­ные к инвалидным коляскам, не оправившиеся от душевных травм. Я бы очень хотел, чтобы их сердца слились с вашими, чтобы их страдания удалили остатки чёрствости из ваших душ...»

Кеннет Хэйс записал не­сколько свидетельств о пережитом. Дети говорили, что отчётливо, до мельчай­ших подробностей, помнят о  пребывании в тёмных, мокрых,  горячих земляных мешках, не сомневаясь, что родители от­копают их, но при условии, если сами они не будут пассив­ными. Итак, вот она, правда об аберфанской трагедии.

Пэт Льюис:

- Шёл урок географии. Я доставала из портфеля учеб­ник и тетрадь, когда парта за­дрожала и стена, у которой я сидела, расколовшись, развалилась. Один её кусок сбил с ног учителя. Он, мне кажет­ся, так и не понял, что проис­ходит, умер сразу. Я поняла, что это оползень, потому что узкое пространство между стеной и партой забила пахну­щая углём грязь. Стало темно и душно. Рядом оказалась де­вочка. Она крикнула, что ещё один мальчик - рядом с нами, но он не живой... Мне не по­казалось, я на самом деле ус­лышала шум дождя. И там, где звук был громким, мы нача­ли разгребать грязь и камни. Девочка спешила и торопила меня, предупредив, что мы мо­жем умереть от удушья. Когда мы выбились из сил и возду­ха не стало, она сказала, что умирать вдвоём легче, и обня­ла меня. Мы двигались в пра­вильном направлении и были у стены, которую лишь присы­пало... Нас откопала и спасла моя мама. Девочка, Линн, всег­да казалась мне злой, я с ней враждовала. Теперь мы с ней подружились. Погибший маль­чик - её брат. Линн говорит, что лучше бы умерла она...

Элизабет Кроули:

- Я опоздала на занятия. Ре­шила дождаться перемены воз­ле котельной. Стояла спиной к терриконику, держа над голо­вой зонт. Вдруг ноги мои захлестнула грязная вода, и со стороны школы раздался гро­хот. В спину меня толкнула влажная земля. На её гребне меня втащило на крышу шко­лы, начавшей рушиться и осе­дать. Я совсем не пострадала, если не считать того, что была перепачкана жирной угольной жижей. Я слышала звук осыпающихся камней, потом был ещё толчок, и меня потянуло вниз. Я, сильно ударившись о помя­тый водяной бак, увидела засы­панного по грудь мальчишку. Я начала разбирать камни, от­брасывать грязь. Я видела кровь, но не понимала, моя она или его. Я справилась. Взяла мальчишку за шиворот и пота­щила не знаю куда. По пути мы провалились в полость, запол­ненную водой, откуда нас выта­щили пожарные...

Джон Малколм:

- Я был в душевой комнате, когда всё это началось. Потолок обрушился, но стены уцелели, хотя их раскачивало до тех пор, пока не сложило. На меня сва­лилась дверь и потекла вода. Я лежал в этой воде. Она, шумя, струилась. Воздуха было мно­го. Я не знал, как выбраться. У меня для этого не было сил. Ле­жал я долго, чуть не умер. Свер­ху, над дверью, кто-то начал колотить, звать меня. Это был мой друг Рэй, с которым мы пришли в душевую. Услышав мой голос, он сказал, чтобы я взбирался к нему, на дверь. Он помог мне. Мы поползли по водяному коробу и выпол­зли к решётке канализации. За ней был свет и люди. Мы ста­ли звать на помощь. Шахтеры услышали, сдвинули решётку отбойными молотками... Пре­подобный мистер Хэйс сказал, что нас спасли Бог и дружба...

Кеннет Хэйс задался воп­росом, почему никто не обратил внимания на ко­варные промоины, образовав­шиеся по краям терриконика № 7? Процитировал мнение своего предшественника, свя­щенника К.Д. Фреза, выска­занное в 1926 году: «Наша самоуверенность когда-нибудь обернётся большой бедой. Тер­рикон  № 7 «знобит». Уже раз­рушены дома горного мастера и двух шахтёров. Благо они на­ходились в забое, жёны и дети тоже отсутствовали. Господь от­вёл беду. Но нельзя вечно испы­тывать его терпение, игнорируя очевидное. Старый терриконик отомстит нам, беспечным, если не возьмёмся за ум, не поже­лаем быть дальновидными и предусмотрительными».

Фрез предвидел беду от­нюдь не потому, что об­ладал пророческим даром. Отметины возможных бед и сегодня можно видеть на некоторых из 1300 терриконов Великобритании. Потому и за­прещены строительные рабо­ты неподалёку от вывалов. Но сколько угодно много шахтёрс­ких посёлков, появившихся век и более назад поблизости от их зыбких склонов. Вот и постра­давший от аберфанского опол­зня Филлип Томас, которому камни раздробили кисти рук, а смешанная с угольной пылью вода сняла кожу, так и живёт в ветхом родительском доме на склоне горы Мертир. «Терри­коник № 7 - чудовище, гото­вое раздавить в любой момент, - говорит он, - мы привыкли не думать о худшем. На плане­те есть те, чьи жилища соседс­твуют с вулканами. Им гораздо хуже». Слабое утешение. Жес­токое противостояние челове­ка и стихии продолжается.

Александр ВОЛОДЕВ