Землетрясение 7 декабря 1988 года в армянских Спи­таке, Ленинакане (ныне Гюмри) и Кировакане (ныне Ва­надзор) считается одним из са­мых трагичных событий XX века. Эти три города и 56 сёл в их ок­рестностях были полностью разрушены, что привело к большим человеческим жертвам.

В 7.41 по Гринвичу, 10.41 московского и 11.41 местного времени произошло землетрясение мощностью в 7,2 балла, погибло около 25 000 человек, 100 000 было ранено, из кото­рых 4000 остались калеками, 514 000 остались без крова. В городах более 95% строений сравнялись с землёй, самыми неустойчивыми из которых ока­зались школы.

Международными экспер­тами ущерб от природно­го катаклизма 7 декабря был оценён в 14 миллиардов долла­ров. По числу жертв и убытков это землетрясение превысило среднемировые пределы для магнитуды такого уровня. Ка­тастрофа указала на неоправданно оптимистичную схему сейсмического районирования Армении (были занижены оцен­ки сейсмической опаснос­ти), намеренно удешевлённые конструкции возведённых многоэтажных зданий в регионе, на неотрегулированную систему; гражданской обороны и беспо­мощность местной администрации. Она действовала чересчур плохо, не сумев организовать ни предварительного обуче­ния населения, ни хотя бы при­митивного оповещения о том, как жители должны себя вести в случае подобного бедствия.

Местная власть, оказавшись не в состоянии действовать, возложила проведение опе­раций по спасению жителей на иностранные организации и правительство СССР. Прави­тельство Армении приняло ре­шение впустить в республику спасателей и врачей из других государств для оказания гума­нитарной помощи. Это было одним из первых случаев, ког­да спасателям, врачам и доб­ровольцам других стран было разрешено принять участие в спасательных работах на терри­тории Советского Союза.

Всю зиму из многих стран мира поступала гуманитарная помощь пострадавшим от землетрясения и на восстановление города. Спитак был полностью восстановлен на прежнем мес­те с пригородами, архитектура которых имеет специфические черты стран, оказывавших гума­нитарную помощь или участво­вавших в его восстановлении.

Оказание первой помощи ста­ло невозможным из-за гибели сотен врачей, под развалинами осталось и медицинское обору­дование. Позже эксперты дока­жут, что во время строительства неустойчивых многоэтажек был украден цемент (это сделало бетон рассыпчатой трухой), что арматурные стыки не были заварены должным образом, из-за чего железобетонные панели из опор превратились в надгро­бия для тысяч людей.

Рассказывает девушка, вы­жившая во время землетрясения:«Мы с братом единственные дети, которые остались в живых в нашем детском саду... Я чудом оказалась под крышей, и меня достали. Четырёхлетний братик после страшного грохота, в кро­мешной тьме увидел тонкий лу­чик света и стал пробираться к нему. Он рассказал, что вокруг него жутко хрюкали свиньи... И только через 10 лет после зем­летрясения он поведал мне о том, что понял, что за звуки он слышал, пробираясь на свет. Это задыхались дети вокруг...»

По основным параметрам очага, землетрясение 7 декабря было обычным крупным тектоническим земле­трясением - в год на Земле та­ких происходит около десятка. Его мощность в эпицентре со­ставила 10 баллов, глубина ги­поцентра была примерно на 10-20 километрах.

Известно, что уже с лета 1988 года на записях сейсмической станции «Степанаван» отмечались слабые предваритель­ные толчки силой 3,5 балла по шкале Рихтера (в такой сейсми­чески активной зоне их сочли вполне обычными). К сожале­нию, у учёных нет способа по­нять, является ли серия слабых толчков событием-предвестни­ком сильного землетрясения или же это самостоятельное явление.

К числу многочисленных фак­тов (правда, непроверенных специалистами) относятся как потепление воды в источниках вблизи будущего эпицентра, так и ранняя жухлость травы в этих местах. 6 декабря уровень под­земных вод поднялся на 2 м, что  также было одним из признаков приближающегося мощного землетрясения. Сознавая факт сейсмической активности, власти не догадывались ни о точном месте землетрясения, ни о том, стоит ли о нём информировать общественность.

Ответ не заставил себя дол­го ждать: хотя толчок был не особенно сильным, последствия оказались чудовищными. И сейчас, через много лет после трагедии, последствия землетрясения остаются хорошо за­метными. Ещё в 2005 году (через семнадцать лет после катаст­рофы!) 9000 семей продолжали жить в сборных сооружениях- контейнерах, в которых не было даже элементарных удобств!

От старого Спитака ныне осталось всего три дома, переживших катастро­фу 1988 года. Один - полукруг­лый дом на перекрёстке улиц Шаумяна и Торусяна. Ещё два сохранились на шоссе Ереван- Ванадзор. И все три, как пос­тоянно подчёркивают местные старожилы, были построены Строительным управлением, которым руководил один чело­век - Левон Габриэлян.

Весь центр нового, нынеш­него Спитака - школа, дворец культуры, торговый комплекс

- выстроен из розового туфа, столь любимого армянски­ми строителями. Сейчас это симпатичный городок, в котором много воздуха и открытых пространств.

На кладбище, наоборот, чувс­твуется некоторая скученность. На стелах из чёрного и красного  гранита (сразу видно, произво­дились большой серией) - одна дата смерти... Многие лежат тут целыми семьями. А семьи в Ар­мении традиционно большие...

Вспоминает Фаград Апуджанян, в те дни - замести­тель председателя спитакского райисполкома: «В тот день я с коллегами поехал по азербайджанским сёлам в округе... В до­роге тряхнуло, но на открытой местности поди определи силу толчка. Вообще-то у нас посто­янно эти толчки бывают. Регион такой сейсмоопасный. Верну­лись в город - а города нет...

Первое, что поразило после масштаба разрушений - тиши­на. Говорят, что тишина быва­ет мёртвой. Так вот, та тишина была мёртвой в самом прямом и буквальном смысле.

На руинах встретил предсе­дателя горисполкома Григоря­на. Вместе поехали в горком партии. Он тоже был разрушен, в своём кабинете погиб 3-й сек­ретарь. На площади было мно­го людей, все опасались новых толчков. В моей семье, по счас­тью, никто не пострадал, но друзей погибло много. Дом, в котором я жил, был почти пол­ностью разрушен. Из вещей удалось спасти один сервант. Правда, во время землетрясе­ния что-то случилось с замком - в общем, с тех пор я так и не смог его открыть. Так он и стоит в углу нового дома как память о жизни до землетрясения...»