Небольшой двухэтажный особняк с мансардой в подмосковных Дубровицах на реке Пахре когда-то принадлежал князьям Голицыным. Владел им фаворит Екатерины II князь Потемкин. Выкупив у него Дубровицы, императрица пожаловала их другому своему возлюбленному - молодому графу Александру Дмитриеву-Мамонову. А от него дворец по наследству перешел к сыну - Матвею Дмитриеву-Мамонову, человеку с незаурядной и трагической судьбой.

Орден русских рыцарей

Мальчик рано лишился родителей, и его воспитанием занимался дед, сенатор в от­ставке. С юных лет граф выделялся среди сверстников умом и благородством.

Юноша получил прекрасное по тем временам образование, но избрал во­енную карьеру. Будучи пламенным па­триотом, в 1812 году он сформировал на свои средства и возглавил конный полк из крепостных и вольных людей, годных к службе. Туда вступило много дворянской молодежи, в том числе и друзья Дмитри­ева-Мамонова, поэты П.А. Вяземский и В.А. Жуковский. Полк принимал участие в Бородинской битве, сражениях под Тарутином и Малоярославцем. Сам Матвей Александрович получил в награду золо­тую саблю с надписью «За храбрость». В начале 1813 года он указом императора Александра I был произведен в генерал- майоры.

Как-то, находясь уже за пределами России, казаки Мамоновского полка за­теяли драку с австрийцами. В полк при­был генерал-полицмейстер, которому власти поручили наказать виновных. Однако Дмитриев-Мамонов горячо всту­пился за своих солдат. Надо сказать, что у него, как у всех незаурядных людей, было немало врагов и завистников. Гене­рал-полицмейстер пожаловался в штаб, и полк расформировали. Французов к тому времени уже разгромили, и воин­ская доблесть молодого генерал-майора оказалась больше никому не нужна. Про­служив несколько лет при штабе кавале­рийского корпуса, граф подал в отставку.

Какое-то время Дмитриев-Мамонов провел во Франции, затем поселился в родительском имении Дубровицы. Там он вел весьма уединенный образ жизни, просиживая большую часть времени за книгами и бумагами. Единственным его близким другом был ровесник, Михаил Федорович Орлов, тоже генерал-майор и участник войны с Наполеоном. Молодые люди вели между собой долгие беседы. Они даже основали тайную организа­цию - Орден русских рыцарей. Члены организации ратовали за отмену крепост­ного права и ограничение самодержавия. Они полагали, что страной должен править не только монарх, но и совет, состоящий из лучших представителей дворянства.

Дмитриев-Мамонов пытался сам вводить в своем владении кое-какие реформы. В частности, он в десять раз уменьшил размер податей у собственных крепостных. Слухи о его «бунтарстве» дош­ли до властей. За ним стали следить. Как- то граф поймал наушника - своего нового камердинера из вольноотпущенных. Того, видимо, наняли подсматривать и подслу­шивать за «рыцарями». Матвей Алексан­дрович лично высек шпиона, чтобы в сле­дующий раз неповадно было заниматься таким ремеслом. Тот донес властям, и Дмитриева-Мамонова арестовали. Но по­томственного дворянина не решились от­дать под суд, а... объявили умалишенным, посадив под домашний арест.

Домашний арест

Для «больного» составили специальные правила. Так, отныне Матвею Алексан­дровичу предписывалось постоянно на­ходиться в одной из комнат своего дома. Ему запрещалось выходить в другие комнаты и переступать порог прихожей. Было объявлено, что если он нарушит эти правила, его комнату станут запирать на ключ. В одном из пунктов говорилось о том, что «все имущество графа секве­стировано и отдано в опеку вплоть до мо­мента, когда он изменит свой образ мыс­лей, в его распоряжении оставляется, однако, определенная сумма помесячно для милостыни и каких-либо невинных прихотей».

Из Дубровиц арестанта насильно пере­везли сначала на дачу в Васильевское, на Воробьевых горах, затем в дом его деда в Москве. После того как имуще­ство графа было отдано под опеку, его опекуны наняли трехэтажный дом в Бого­словском переулке. Наконец, Дмитриев- Мамонов потребовал, чтобы его вновь переселили в Васильевское. Его просьба была выполнена.

Известный историк Ю.М. Лотман в од­ной из своих работ приводит сведения о том, что арестованному графу было обе­щано вернуть свободу и права в обмен на то, что он признает «законность и право­мочность правительства». Значит, его во­все не считали душевнобольным?!

Однако Матвей Дмитриев-Мамонов так и не позволил себя сломить и не пошел на компромисс с властью, чтобы получить свободу. В неволе он дожил до глубо­кой старости, так и не переступив порога своей комнаты-тюрьмы. Смерть его на­ступила при трагических обстоятельствах. 72-летний старик случайно уронил свечу, рубашка, смоченная одеколоном, вспых­нула, и он получил сильные ожоги. Врачи ничем не смогли помочь Матвею Алек­сандровичу.

Фантом в зеркале

По окончании Великой Отечественной войны в корпусах бывшего Голицынского поместья обосновался научно-исследо­вательский институт кормления сельско­хозяйственных животных, а с 1961 года - Всесоюзный институт животноводства.

Прежний Дворцовый корпус, где на­ходился в заточении несчастный граф Дмитриев-Мамонов, теперь именуется административным. Просторные ком­наты здания разгорожены на ка­бинеты-клетушки, только один большой зал восстановили заново, отреставрировав на­стенные надписи. Теперь там собирается ученый совет.

Но речь не о зале. Справа от входных дверей в корпус висит огромное старинное зеркало, сохранившееся еще с той поры, когда поме­стье принадлежало князьям Голицыным. В нем отража­ются столик вахтера, шкаф­чик и раздевалка чуть поо­даль. Вот с этим-то зеркалом и происходят загадочные и жутковатые вещи. Вахтеры рассказыва­ют, что будто бы по ночам оттуда разда­ется непонятный треск, а порой в нем и вовсе «мерещится».

Как-то летней ночью одна из вахтерш после обхода села за свой столик и, так как спать совсем не хотелось, приня­лась читать книжку. И вдруг женщина услышала наверху чьи-то приглушенные шаги. Кто-то шел по коридору третьего этажа, потом медленно стал спускать­ся по лестнице. Шаги становились все отчетливее. Вот неизвестный миновал второй этаж, спустился на первый. Шаги раздавались все ближе и ближе... Жен­щина оцепенела от ужаса. Потом, когда немного отпустило, она схватила одеяло, ключи - и кинулась к выходу. Открывая дверь, вахтерша не смогла удержаться и оглянулась. Она увидела в зеркале окутанное туманной дымкой отражение человека, стоявшего у двери, ведущей из холла в коридор. Незнакомец был рослым, в старомодном одеянии: шлаф­роке до пят и спальном колпаке. Глаза его были закрыты, словно он спал. Вах­терша поспешно выскочила за дверь, спряталась в ближайших кустах. Так и просидела там до утра...

Потом то же приключилось с другой со­трудницей, только что устроившейся на работу. С тех пор стали предупреждать новеньких, чтобы не пугались, если уви­дят или услышат что-то необычное.

«Ложью опутанный»

Эльвира Филипович, автор книги «Дубровицкие повести, легенды и были», опи­сывает свой личный опыт встречи с при­зраком в бывшем Дворцовом корпусе. Наслушавшись рассказов о привидении, она вызвалась «подежурить» вместе со знакомой вахтершей. До самой полуночи ничего примечательного не происходило, и, в душе посмеявшись над «байками», Эльвира собралась домой. Уже взявшись за ручку двери, она внезапно услышала прямо над головой чьи-то легкие шаги. А за ними - жалобные че­ловеческие стоны...

В первую секунду женщина и не подумала, что это может быть сверхъестественным явлением.

- Кто-то есть в здании. Слышите? - обратилась она к своей знакомой. Та прижала к губам палец, призывая к мол­чанию. И тут что-то затрещало совсем рядом. Бросив взгляд в зеркало, Эльвира заметила в нем какую-то лохматую серую тень. Не сразу она поняла, что это отражение человека. Пе­ред ней был молодой мужчина в длинной белой ночной рубашке. Красивое, с тон­кими аристократичными чертами лицо - такое же белое, как рубашка. Из-под чер­ных, словно начерченных углем бровей сверкали глаза. Незнакомец беззвучно шевелил губами, будто хотел что-то сказать. Филипович обернулась, ища взглядом того, кто отражался в зеркале, - никого... Повер­нулась опять к зеркалу - но таинственный незнакомёц уже исчез. И только трескучий шепот раздался в самое ухо: «Ложь... Ло­жью опутали».

Кого опутали? Какая ложь? - ма­шинально спросила женщина, не сооб­разив, что говорит с фантомом. В ответ - тишина.

Это ведь Мамонов был, страдалец Матвей, - пояснила знакомая вахтерша. Трагическую историю жизни покойного графа здесь знают все. Чего ищет он, но­чами бродя по дворцу, откуда его увезли в узилище, и отражаясь бесплотной тенью в зеркале? Наверное, даже после смерти пытается добиться справедливости...

Мария ПОДОЛЕЦКАЯ