26 апреля 1842 года Брест-Литовская крепость вступила в число дейс­твующих крепостей первого клас­са Российской империи. С этого момента началась её героическая история, сопровождаемая мно­гочисленными модернизациями, сделавшими это мощнейшее оборонительное сооружение одним из лучших в Европе.

Но, если об обороне крепос­ти поляками и красноармейца­ми известно практически всё, то о том, почему солдаты вермахта по­лучили приказ срочно выжечь из  бастионов поляков, которыми ко­мандовал бывший русский офицер Константин Плисовский, известно лишь в сугубо тактическом плане. За кадром до недавнего времени оставалось главное.

В крепости, удерживаемой пол­ковником Плисовским, хранились дубовые бочки с бесценным напол­нением, отнюдь не с динамитом, как значилось в бумагах арсена­ла цитадели. И вот, когда солдаты по приказу Плисовского вскрыли бочки, намереваясь использовать взрывчатку по прямому назна­чению, они и их командир были изумлены, увидев изумительной красоты кристаллы. Полковник, в юности увлекавшийся коллекцио­нированием минералов, без труда определил, что перед ним россыпь редкой разновидности горного хрусталя, который соседствовал с изрядными, примерно треть, рос­сыпями необработанных алмазов.

Разумеется, Плисовский сразу разгадал причину прыти немцев, бросающих на его пулемёты волны солдат, делавших всё возможное, чтобы не дать отойти, запереть и уничтожить в крепости. Участник  Первой мировой войны, опытный  офицер, Константин Плисовский ускользнул из западни, уведя с собой бойцов, под носом у немцев.

Понятно, что в условиях дефицита времени и физических сил он при всём желании не мог взять с собой бочки с сокровищами. Не достались ценности и немцам, что ныне подтверждено архивными материалами. Тогда, куда подевались бочки с хрусталём и алмазами?

Миссия комбрига

Один из военачальников Ве­ликой Отечественной войны, Герой Советского Союза, комбриг Семён Моисеевич Кривошеин известен, прежде всего, тем, что 22 сентября 1939 года вместе с немецким генералом Гейнцем Гудерианом принимал парад в Бресте. Почти неизвест­на его роль в поисках бочек с хрусталём и алмазами после того, как в Брестской цитаде­ли обосновались советские солдаты и офицеры. Роль эта, если верить послевоенной западно-германской периодике, была определяющей.

В частности, некий Христи­ан Величко, завербованный на территории Белоруссии агентами абвера в 1937 году и после разоблачения, раскаяния помо­гавший искать сокровища, мно­го лет спустя вспоминал, что оказался под надзором сотруд­ников НКВД в группе следопы­тов Кривошеина не случайно. А потому, что в 1940 году, буду­чи на хозяйственных работах в Брестской крепости, в минуты затишья между боями помогал бойцам Константина Плисовского сталкивать в затон Буга крепчайшие и очень тяжёлые дубовые бочки.

Поляки, которым удалось выскользнуть из огненного капкана немцев, уверяли Величко в  том, что в бочках взрывчатка, от которой надо избавиться, что-бы противник не применил её против них. Величко, не будучи  наивным, конечно, не поверил: в бочках было что-то шуршащее, подобное камушкам. Такие звуки не характерны для прессованного динамита либо пороха. В таком случае, что было в бочках? Комбриг Кривошеин, ставя задачу перед поисковиками, сказал, что в бочках  «величайшей пробы ценности, которые необходимо найти и вернуть государству».

Величко особенно запомнилось то, что эту нелёгкую задачу Кривошеин всегда называл миссией. Но его расчёт на Величко, знатока окрестностей, подземелий, как под цитаделью, так и в пойме Буга, оправдался лишь в том, что эти «грунтовые полости» были обысканы почти все. Кроме подтопленных, разумеется. Их планировалось тоже обыскать. Не успели.

Во время обороны крепости-героя красноармейцами немцы вели ужасающие бомбардировки и подрывные работы. Большая часть рукотворных подземелий была утрачена вследствие земляных подвижек, обвалов, осыпей. Тем не менее, Христиан Величко, после рас­пада СССР оказавшийся в Ган­новере, ничуть не сомневался в том, что утраченное можно вер­нуть, ибо, по его мнению, бочки, утопленные в затоне, «покоят­ся почти на виду, очень глубоко, что сберегло от бомб, в одной из пустот».

Просьба сидельца

Достоверных сведений о том, при каких обстоятельствах Конс­тантин Плисовский оказался в Старобельском лагере, на территории Луганской области, нет. На основа­нии свидетельств его боевых то­варищей, воевавших в Великую Отечественную войну на стороне Красной армии, можно лишь пред­положить, что он предпочёл со­ветский плен плену немецкому, где ждала неминуемая гибель. По крайней мере, эту версию отстаи­вал начальник Старобельского ла­геря, майор Пётр Супруненко.

Уже после войны в польской печати были опубликованы про­токолы допросов Константина Плисовского, косвенно подтверж­давшие то, что он соглашался на «ограниченное» сотрудничество, желая вернуть Польше некое, при­надлежавшее ей достояние. Что за достояние? Супруненко утвержда­ет, что это «драгоценные и полудрагоценные, в больших количествах, камни». Ещё Супруненко наста­ивал на том, что Плисовский со­глашался в присутствии польских представителей указать место, где лежат сокровища, что данный ва­риант был отклонён как непри­емлемый. Тогда, может, хрусталь и алмазы к моменту допросов уже были найдены?

Маловероятно, вернее - совсем невероятно, потому что, когда Пли­совский давал показания в Старобельском лагере, группа комбрига Кривошеина, по выражению Христиана Величко, безрезультатно усердствовала в пустотах террито­рии Брестской крепости. Здесь невольно напрашивается вопрос: а не повезло ли немцам, ненадолго оккупировавшим цитадель? И этот ответ отрицателен. Ибо нельзя не верить Гейнцу Гудериану, высказы­вавшемуся в смысле, что крепость на Буге не представляет никакой ценности - арсенал уничтожен, за­пасы продовольствия отсутствуют. И вот всплывает любопытнейшая деталь.

В докладной записке Гитлеру Гудериан пишет: «Даже следов того, что необходимо было отыскать, мы не обнаружили. Надежда вернуть утраченное будет тогда, когда кре­пость станет нашей». Крепость так и не стала немецкой. А надежда как бы зависла. Надолго ли?

Достояние империи

Вопрос этот, безусловно, оста­нется актуальным, сколько бы вре­мени ни прошло. Ведь ценности, не поддаваясь тлению, в денеж­ном эквиваленте колоссальны. Они принадлежат России, потому что горный хрусталь ещё в начале минувшего века был добыт в Белорецком районе Башкирии, алмазы добыты в Якутии. Это подтвержде­но документально. Англоязычные источники, посвящённые поискам сокровищ, подчёркивая то, что ис­торический аспект, хоть и немало­важен, останется в глубокой тени до тех пор, «пока кто-то отыщет и прольёт солнечный свет на весь этот слепящий глаза блеск».

Эти же источники, будто сгово­рившись, уверяют, что в Брестской крепости, её окрестностях под надёжной государственной защи­той клад совместно ищут русские и белорусы. Вот это уже действитель­но похоже на существующее поло­жение вещей.